Барабаны зомби - Страница 100

100

— Наше предложение тоже в силе. Не вмешивайтесь, и вам ничего не будет грозить.

— Не могу, — покачал головой я.

— Я тоже, — сказала она. — Поймите, я не желаю вам вреда. Но я, не колеблясь, уничтожу вас, если вы снова окажетесь на нашем пути.

Секунду я молча смотрел на нее.

— Я собираюсь остановить вас. Я собираюсь остановить вас, и Коула, и Гривейна, и Собирателя Трупов, и ваших шестерок-барабанщиков вместе с ними. Никому из вас не стать самозваным богом. Ни одному.

— Я думаю, вы умрете, — произнесла она ровным голосом, без малейшей угрозы.

— Возможно, — согласился я. – Но прежде я намерен остановить вас всех. Передайте Коулу, пусть убирается сейчас же, и я не буду выслеживать его, когда все это завершится. Он может уйти. И вы тоже.

Она еще раз покачала головой.

— Мне жаль, что мы не смогли договориться.

— Угу, — кивнул я.

Она замялась. Потом все-таки спросила меня, и на этот раз в голосе ее звучало неподдельное любопытство.

— Зачем?

— Затем, что я должен поступить так, — ответил я. – Мне жаль, что вы не даете мне помочь вам.

— Мы все действуем так, как считаем должным для себя, — согласилась она. – Мы еще увидимся, Дрезден.

— Можете не сомневаться, — заверил я ее.

Не произнося больше ни слова, Кумори повернулась, скользнула вниз по лестнице и скрылась из вида.

Я посидел еще с минуту, ощущая себя еще более разбитым, усталым и испуганным, чем всего минуту назад.

А потом поднялся и, стараясь не обращать внимания на боль и страх, похромал к Голубому Жучку.

Надо было делать дело.

Глава тридцатая

Я вернулся к машине, сел за руль и поехал искать несколько предметов, необходимых для того, чтобы вызов Эрлкинга по возможности не превратился в верное самоубийство. Серьезные призывающие заклинания не обходятся без атрибутов, связанных как с призываемым, так и с призываемым, и у меня ушло некоторое время на то, чтобы отыскать открытые торговые заведения, в которых мог бы иметься необходимый мне товар. Ближе к вечеру движение на улицах сделалось хуже, и это отняло у меня еще больше времени.

Хуже того, царившее на улицах настроение начало медленно, но верно меняться. То, что с утра казалось весельем от нежданного выходного, постепенно сменялось раздражением. Солнце начинало клониться к горизонту, электричества все еще не было, и раздражение понемногу превращалось в злость. Часам к пяти всюду виднелась полиция – в патрульных машинах, на мотоциклах, на велосипедах и пешая.

— И это все? – спросил меня торговец овощами – пузатый, лысеющий дядька, торговавший овощами, зеленью и фруктами со своего пикапа, и он единственный из всех, кого я видел, не пытался нажиться на постигшей чикагцев беде. Он опустил выбранную мною тыкву в полиэтиленовый пакет и взял у меня деньги.

— Это все, — подтвердил я. – Спасибо.

Где-то недалеко послышались крики. Я повернулся и увидел тощего как тростинка юнца, припустившего бегом через улицу. За ним гнались двое копов; один из них пытался на бегу кричать что-то в беспомощно хрипящую рацию.

— Господи Иисусе, вы только посмотрите, — сказал зеленщик. – Куда ни посмотришь, везде копы. Зачем это они понаставили столько копов, если это просто сбой электроснабжения?

— Возможно, просто боятся уличных беспорядков, — предположил я.

— Может, и так, — согласился зеленщик. – Но я слышал тут всяких странностей.

— Например? – поинтересовался я.

Он покачал головой.

— Ну, что террористы взорвали электростанцию. Или что взорвали атомную бомбу. Они ведь нарушают связь и все такое, видите ли.

— Мне кажется, в таком случае кто-нибудь не мог не заметить взрыва, — усомнился я.

— Ну да, конечно, — отозвался он. – Но черт, может, кто-то и видал. Телефоны-то, можно сказать, не работают, да и от радио толку, черт подери, почти никакого. Откуда нам знать?

— Черт его знает. Большой бабах? Испарившийся город?

— Верно, верно, — фыркнул зеленщик. — Но что-то все-таки случилось.

— Угу, — согласился я. — Что-то случилось.

— И весь этот чертов город запуган как черт-те что, — зеленщик покачал головой. Чуть дальше по улице снова послышались крики. Патрульная полицейская машина, врубив сирену и мигалки пыталась пробиться к месту события — без особого, впрочем, успеха.

— И все хуже и хуже, — заметил зеленщик. — Утром все было хихоньки да хахоньки. А теперь жуть одна.

— Хэллоуин, — предположил я.

Зеленщик посмотрел на меня и зябко поежился.

— Может, и это тоже. А может, это просто сумерки. Темнеет. Люди боятся. Прям как скот. Если свет не наладят, ночь может совсем хреновой выдаться.

— Возможно, — согласился я, пытаясь нацепить пакет на посох, чтобы донести и то, и другое до Жучка.

— Эй, — остановил меня зеленщик. — Не пыжься, сынок. Дай помогу.

— Спасибо, — сказал я, хотя, честно говоря, мне самому сделалось неловко за то, что я не столько нуждался в его помощи, сколько хотел ее. — Вон, к тому старому "Жуку".

Вдвоем мы прошли полсотни футов по тротуару до того места, где я оставил машину. Он опустил пакет в расположенный спереди багажник, и я захлопнул крышку со слегка помятой ручкой.

— Пожалуй, пора и мне убираться отсюда, — кивнул он. — Как-то неспокойно здесь становится. Гроза, что ли, надвигается?

— Если верить газетным прогнозам, погода ожидалась ясная.

Зеленщик фыркнул и презрительно сморщил нос.

— Я у этого озера всю жизнь живу. Говорю вам, гроза будет.

100